Неточные совпадения
Из «
Золотого якоря» Привалов вышел точно в каком
тумане; у него кружилась голова.
Залив Рында. — Вечные переселенцы. — Приспособляемость к местным условиям жизни. — Взгляд на туземцев. — Первобытный коммунизм. — Таинственные следы. — Люди, скрывающиеся в тайге. —
Золотая лихорадка. — Экспедиция к заливу. — Пластун. —
Туман. — Потерянный трофей. — Бессонная ночь. — Случайная находка. — Стрельба по утке. — Состязание. Выстрелы гольда. — Дерсу успокаивает подвыпивших стрелков. — «Сказка о рыбаке и рыбке». — Мнение гольда.
Не успел я отойти двух верст, как уже полились кругом меня по широкому мокрому лугу, и спереди по зазеленевшимся холмам, от лесу до лесу, и сзади по длинной пыльной дороге, по сверкающим, обагренным кустам, и по реке, стыдливо синевшей из-под редеющего
тумана, — полились сперва алые, потом красные,
золотые потоки молодого, горячего света…
Левко посмотрел на берег: в тонком серебряном
тумане мелькали легкие, как будто тени, девушки в белых, как луг, убранный ландышами, рубашках;
золотые ожерелья, монисты, дукаты блистали на их шеях; но они были бледны; тело их было как будто сваяно из прозрачных облак и будто светилось насквозь при серебряном месяце. Хоровод, играя, придвинулся к нему ближе. Послышались голоса.
Вдали, в розовом праздничном
тумане вечерней зари, сияли
золотые купола и кресты. Высоко на горе белые стройные церкви, казалось, плавали в этом цветистом волшебном мареве. Курчавые леса и кустарники сбежали сверху и надвинулись над самым оврагом. А отвесный белый обрыв, купавший свое подножье в синей реке, весь, точно зелеными жилками и бородавками, был изборожден случайными порослями. Сказочно прекрасный древний город точно сам шел навстречу поезду.
На углу, в полупустом гараже мы взяли аэро, I опять, как тогда, села за руль, подвинула стартер на «вперед», мы оторвались от земли, поплыли. И следом за нами все: розово-золотой
туман; солнце, тончайше-лезвийный профиль врача, вдруг такой любимый и близкий. Раньше — все вокруг солнца; теперь я знал, все вокруг меня — медленно, блаженно, с зажмуренными глазами…
Мы шли двое — одно. Где-то далеко сквозь
туман чуть слышно пело солнце, все наливалось упругим, жемчужным,
золотым, розовым, красным. Весь мир — единая необъятная женщина, и мы — в самом ее чреве, мы еще не родились, мы радостно зреем. И мне ясно, нерушимо ясно: все — для меня, солнце,
туман, розовое,
золотое — для меня…
Дымятся синие
туманы,
И всходит месяц
золотой...
Покрылись кудри
золотые,
И грудь, и плечи молодые
Фатой, прозрачной, как
туман.
Далеко, за лесами луговой стороны, восходит, не торопясь, посветлевшее солнце, на черных гривах лесов вспыхивают огни, и начинается странное, трогающее душу движение: все быстрее встает
туман с лугов и серебрится в солнечном луче, а за ним поднимаются с земли кусты, деревья, стога сена, луга точно тают под солнцем и текут во все стороны, рыжевато-золотые.
Рассвет быстро яснел, и пока солнце умывалось в
тумане за дымящимся бором,
золотые стрелы его лучей уже остро вытягивались на горизонте. Легкий
туман всполохнулся над рекой и пополз вверх по скалистому берегу; под мостом он клубится и липнет около черных и мокрых свай. Из-под этого
тумана синеет бакша и виднеется белая полоса шоссе. На всем еще лежат тени полусвета, и нигде, ни внутри домов, ни на площадях и улицах, не заметно никаких признаков пробуждения.
Уж было темно, когда Лукашка вышел на улицу. Осенняя ночь была свежа и безветрена. Полный
золотой месяц выплывал из-за черных раин, поднимавшихся на одной стороне площади. Из труб избушек шел дым и, сливаясь с
туманом, стлался над станицею. В окнах кое-где светились огни. Запах кизяка, чапры и
тумана был разлит в воздухе. Говор, смех, песни и щелканье семечек звучали так же смешанно, но отчетливее, чем днем. Белые платки и папахи кучками виднелись в темноте около заборов и домов.
Зотушка только покачал своей птичьей головкой от умиления, — он был совсем пьян и точно плыл в каком-то блаженном
тумане. Везде было по колено море. Теперь он не боялся больше ни грозной старухи, ни братца. «Наплевать… на все наплевать, — шептал он, делая такое движение руками, точно хотел вспорхнуть со стула. —
Золото, жилка… плевать!.. Кругом шестнадцать вышло, вот тебе и жилка… Ха-ха!.. А старуха-то, старуха-то как похаживает!» Закрыв рот ладонью, Зотушка хихикал с злорадством идиота.
На рассвете, в пятницу, в
туманах,
Стрелами по полю полетев,
Смяло войско половцев поганых
И умчало половецких дев.
Захватили
золота без счета,
Груду аксамитов и шелков,
Вымостили топкие болота
Япанчами красными врагов.
А червленый стяг с хоругвью белой,
Челку и копье из серебра
Взял в награду Святославич смелый,
Не желая прочего добра.
Вы, князья Мстислав и буй Роман!
Мчит ваш ум на подвиг мысль живая,
И несетесь вы на вражий стан,
Соколом ширяясь сквозь
туман,
Птицу в буйстве одолеть желая.
Вся в железе княжеская грудь,
Золотом шелом латинский блещет,
И повсюду, где лежит ваш путь,
Вся земля от тяжести трепещет.
Хинову вы били и Литву;
Деремела, половцы, ятвяги,
Бросив копья, пали на траву
И склонили буйную главу
Под мечи булатные и стяги.
В священной тишине восходит солнце, и от камней острова поднимается в небо сизый
туман, насыщенный сладким запахом
золотых цветов дрока.
Однажды на заре, когда солнце еще не всходило, но небо было цвета апельсина и по морю бродили розовые
туманы, я и Коля вытягивали сеть, поставленную с вечера поперек берега на скумбрию. Улов был совсем плохой. В ячейке сети запутались около сотни скумбрии, пять-шесть ершей, несколько десятков
золотых толстых карасиков и очень много студенистой перламутровой медузы, похожей на огромные бесцветные шляпки грибов со множеством ножек.
Светает. Горы снеговые
На небосклоне голубом
Зубцы подъемлют
золотые;
Слилися с утренним лучом
Края волнистого
тумана,
И на верху горы Шайтана
Огонь, стыдясь перед зарей,
Бледнеет — тихо приподнялся,
Как перед смертию больной,
Угрюмый князь с земли сырой.
Казалось, вспомнить он старался
Рассказ ужасный и желал
Себя уверить он, что спал;
Желал бы счесть он всё мечтою…
И по челу провел рукою;
Но грусть жестокий властелин!
С чела не сгладил он морщин.
И потом
туманы заколыхались,
золотые воины наклонились долу.
И в одном месте, на востоке,
туманы стали светлее, точно воины, одетые в
золото.
Мутное пятно в одно мгновение приблизилось, разрослось, весь
туман вокруг сразу засиял
золотым дымным светом, чья-то огромная тень заметалась в освещенном пространстве, и из темноты вдруг вынырнул маленький человек с жестяным фонарем в руках.
Туман лежал белой колыхающейся, бесконечною гладью у его ног, но над ним сияло голубое небо, шептались душистые зеленые ветви, а
золотые лучи солнца звенели ликующим торжеством победы.
О, я люблю густые облака,
Когда они толпятся над горою,
Как на хребте стального шишака
Колеблемые перья! Пред грозою,
В одеждах
золотых, издалека
Они текут безмолвным караваном,
И, наконец, одетые
туманом,
Обнявшись, свившись будто куча змей,
Беспечно дремлют на скале своей.
Настанет день, — их ветер вновь уносит:
Куда, зачем, откуда? — кто их спросит?
Александрия — Греция, возвратившаяся в Египет, памятник славы сына Юпитера Аммона, надгробный памятник Клеопатры, — засыпала в
золотой пыли, в
тумане света и жара.
Слезы заволокли
туманом зал, в
тумане запрыгали
золотые очки, пломбы, знакомые раскосые блестящие глаза. Иона давился, всхлипывал, заливая перчатки, галстук, тычась трясущейся головой в жесткую бороду князя.
Как в
тумане каком пробыла Марья Гавриловна, пока стояла перед Алексеем, а вышел он, тяжело опустилась на стул и закрыла руками лицо… Тяжело и сладко ей было. Почувствовала она особое биенье сердца, напоминавшее
золотые минуты, проведенные когда-то в уголке садика, поросшего густым вишеньем.
— Денег я не возьму от тебя, княжна; у Керима и без тебя много желтых
туманов, [
Туманы —
золотые монеты.] драгоценного оружия с
золотыми насечками… Его сакля полная чаша… ему ничего не надо, а если он пожелает, его верные слуги и друзья добудут ему сколько угодно богатства… Но отказываться от гостеприимства не позволил Пророк. Я приду в твой дом. Жди меня, княжна.
В этой блаженной стране далекого будущего, там будет свет, радость, жизнь. Слабый отблеск
золотого света чуть мреет в высоте, сквозь разрыв черных
туманов. Рвись из пропасти, пробивай в скалах трудную дорогу вверх, верь в блаженную страну; мреющий
золотой отблеск будет светить тебе сквозь мрак и бурю, даст тебе силы к жизни и борьбе.
День только что кончился. Уже на западе порозовело небо и посинели снега, горные ущелья тоже окрасились в мягкие лиловые тона, и мелкие облачка на горизонте зарделись так, как будто они были из расплавленного металла, более драгоценного, чем
золото и серебро. Кругом было тихо; над полыньей опять появился
туман. Скоро, очень скоро зажгутся на небе крупные звезды, и тогда ночь вступит в свои права. В это время я увидел удэхейца Маха, бегущего к нам по льду реки. Он был чем-то напуган.
Весь день погода была пасмурная. Густой
туман наподобие тяжелой скатерти повис над морем и закрывал вершины гор. Наиболее сильная конденсация пара происходит около мыса Туманного, отчего он и получил свое название. Мыс
Золотой гораздо ниже его и состоит из эпидотизированного порфирита, который под влиянием атмосферных явлений принимает желтую окраску. Осенью вершина мыса покрывается блестящей золотисто-желтой травой. Вероятно, оба эти обстоятельства и дали повод окрестить его таким поэтическим названием.
Катя встала с солнцем. Выпустила и покормила кур. Роса блестела на листьях и траве. По затуманенной глади моря бегали под солнцем и ныряли тусклые красно-золотые змейки. По подъемам Кара-Агача клубились облака, но острая вершина его твердо темнела над розовым
туманом.
Она не стыдилась, гордая своей любовью. Она радостно улыбалась и рассказывала без конца. На пушистых
золотых волосах осели мелкие капельки дождя, от круглого лица веяло счастьем. И казалось, сквозь холодный осенний
туман светится теплая, счастливая весна. Александра Михайловна расспрашивала, давала советы, и на душе ее тоже становилось тепло и чисто.
— Есть чему завидовать! — презрительно сказал он. — Вот у бабушки моей в Тифлисе действительно несметные богатства. У нас там дом в три этажа, сплошь засыпанный разными драгоценностями! Мы ели на
золотых блюдах, а за одну только рукоятку дедушкиного кинжала можно получить целый миллион
туманов. [
Туман —
золотая монета в 10 рублей.] А сколько слуг было у бабушки… В саду били фонтаны сладкого вина, а вокруг них лежали груды конфет…
Младая Минвана
Красой озаряла родительский дом;
Как зыби
тумана,
Зарею златимы над свежим холмом,
Так кудри густые
С главы молодой
На перси младые,
Вияся, бежали струей
золотой.
Ты будешь в
тумане сладостно грезить до самого утра, а утром чуть свет я сама приду за тобою к дверям Милия, ты передашь мне
золото и я побегу выкупить из неволи Фалалея, а ты пойдешь к морю, погрузишься вся в его волны, и, освеженная, придешь домой, встретишься с мужем и любовные мечты прошлой ночи станут для вас действительностью.